Дети и идеология: пионерский случай

Дети и идеология: пионерский случай

При изучении явлений не нужно
априорное определение сущностей

Б. Томашевский

Несколько предварительных соображений

Изучение «культуры советского детства» в отечественных гуманитарных науках ведется сейчас в двух ракурсах. С одной стороны, это исследования, посвященные идеям и практикам воспитания и образования детей советского периода, а с другой – рецепции и трансляции этих идей и практик детьми тогдашними (и нынешними взрослыми). Исследования первого типа появились в 1990-е годы и прежде всего в литературоведении, искусствоведении и социальной истории [1]. Исследования, сфокусированные на рецепции, постепенно и мучительно добивались права голоса и на данный момент именно с ними (и небезосновательно) связываются надежды на прорыв в изучении «советского ребенка».

С переносом внимания исследователей с проблемы «коммунистическая идеология и дети», столь популярной в 1990-е годы, на «культуру советского детства» как некую целостностную систему, начинается новый этап изучения «детского мира». Вслед за сменой объекта открылась «бездна источников полна». А вместе с ней и коварность объекта исследования – культуры детства. Сложность работы с источниками по «культуре детства» не только в их количестве [2], но и в разнохарактерности (что, впрочем, относится к изучению любой «культуры + кого? чего?»). Это документы и детская литература, устные воспоминания и личная письменность, фотографии и кинофильмы, летописи пионерских дружин и школьные стенгазеты, артефакты (игрушки, одежда, школьные принадлежности, пионерские атрибуты и пр.) и пр. и пр. По каким-то из них можно реконструировать рецепцию, по каким-то идеологическую прагматику, или и то и другое одновременно. Все эти источники, да и другие не названные, являют собой перспективную область для интерпретации.

Однако всеядные в плане отбора источников изыскания не способствуют систематическому изучению советского детства, того детства, которое является не некоей удобной абстракцией, позволяющей доказывать нехитрые антитоталитарные истины, а детства как суммы и системы явлений, с одной стороны, претерпевших серьезную эволюцию на протяжении 70 лет, а с другой – имеющих существенную специфику в синхронных срезах, которую никак нельзя игнорировать, например, локальную и темпоральную специфику [3]. Не менее важны такие параметры и проблемы, как приближенность/удаленность от столицы (и крупных городов), ограничение свободы (пионеры в пенитенциарных учреждениях, в интернатах для инвалидов и одиноких детей), национальная политика и пионеры, религиозность и вероисповедальная практика детей в соотношении с пионерским «благочестием» и пр. и пр.

Разнообразные явления детской советской повседневности образуют полицентричную систему, применительно к которой термин "культура детства" теряет свой операциональный смысл. Думается, что на данном этапе изучения советского детства весьма плодотворным может оказаться принцип антиглобализма: от частного к общему, а не наоборот. Идти в изучении «культуры советского детства» не от сущностей, а от явлений (по противопоставлению Б.В.Томашевского).

Среди таких явлений – пионерская организация, или, если официально, - Всесоюзная пионерская организация имени В.И.Ленина.

Пионерский случай

На первый взгляд, пионерская тема в советской культуре одна из самых расхожих. Ее очевидность привела к тому, что пионерская организация вообще не попала в поле зрения исследователей: организованное детское коммунистическое движение с его ритуальной и культовой практикой, с его корпусом документов, в том числе и «самодельных», разнохарактерных печатных изданий и в конце концов фольклором, оказалось на задворках современных антропологически ориентированных исследований [4].

Индивидуальный детский опыт, интерпретациям которого уделяется ныне столь много внимания, оказывается лишен такого важнейшего «измерения» советского детства, как коллективный пионерский опыт советских детей, в то время, кстати, как их коллективный школьный опыт изучается сейчас весьма активно. [5] Для многих советских детей пионерская организация не была «тоталитарным монстром», а, напротив, была сообществом, в котором мирно и неконфликтно протекали их детские годы [6].

Увы, но нет ни одного исследования, посвященного рецепции пионерской темы. Воспоминаниями о пионерских галстуках и сборах пестрят разнообразные ностальгические сайты [7]. И всяк готов рассказать, как его на Красной площади/Авроре/у памятника Ленину на вокзальной площади малого города принимали в пионеры, как он забывал носить галстук, как собрал кучу макулатуры и участвовал в конкурсе инсценированной политической песни. Все эти личные свидетельства о пионерии, ее буднях и праздниках, еще нуждаются в собирании и анализе, как среди прочего и бортжурналы советов друзей октябрят и летописи пионерских дружин, отдельные экземпляры которых чудом сохраняются в личных и реже школьных архивах.

Я же хочу обратиться к другому, тоже неизведанному, материалу: официальным текстам, адресованным пионерам. Именно через них взрослые доносили до детей глянцевую, лакированную, образцово-показательную идеологическую концепцию пионерской организации. Не касаясь проблемы того, как эту концепцию усваивали, я хочу остановиться на том, ЧТО предлагалось детям в качестве идейных ориентиров и КАКИМИ средствами это до них доносилось. Только после рассмотрения содержания и прагматики пионерской идеологии можно переходить к анализу ее рецепции и позволять себе мало-мальски обоснованные суждения о «тоталитарном гнете» пионерской организации. В этом случае можно чувствовать себя хоть как-то застрахованным от произвольных суждений типа «в советское время всем детям внушалось…»: на разных этапах внушалось очень разное и анализу этой разности и посвящено мое сообщение.

Пионерский Устав и его состав

Еще раз оговорюсь, что во все время существования пионерской организации действительно преподносились очень разные идеи, обобщать их знакомыми и замусоленными терминами вроде «тоталитарная идеология», «советская идеология», «коммунистическая идеология» не стоит. Вообще стремление употреблять эти убийственные абстракции связано с публицистической традицией изучения идеологии как некоего философско-политического континуума безотносительно к текстовым формам его репрезентации, таким как уставы и программы партий, тексты с ритуальными функциями (лозунги, присяги, гимны и пр.) и пропагандистская литература.

В каждом словесном жанре идеология реализуется определенным образом и, более того, эти реализации представляют собой некую иерархию: в одних (например, в партийных уставах и программах) идеология сосредоточена в наибольшей степени, а в других, например, литературных или музыкальных произведениях, представлена в опосредованной жанром форме.

Так же и идеологическая концепция Всесоюзной пионерской организации в «чистом виде» сформулирована в ее Уставе. Устав возник вместе с созданием пионерской организации (к июню 1923 года было выработано «Организационное положение детской коммунистической организации юных пионеров имени Спартака»), в нем разъяснялись основные принципы организации, задачи, формы и методы работы, организационная структура, организационные формы, внешние атрибуты, форма одежды, праздники.

Официальный устав с 1923 года постоянно перерабатывался и неоднократно переиздавался [8]. Постоянное внимание к пионерскому уставу, работа с его текстом указывает на то, какое большое значение придавалось создателями организации этому документу. Он маркировал наличие самой организации: вне зависимости от того, как шел процесс становления пионерского движения в реальной действительности, устав должен был репрезентировать существование организации. Можно сказать, что в 1920-е годы он материализовал еще весьма эфемерное и по численности, и по организованности пионерское движение, и что существенно, конструировал существование цельного пионерского движения прежде всего для самих ее создателей (комсомольских и партийных работников), нежели для рядовых членов, которые не имели возможности с ним познакомиться. Впрочем, это может объясняться и первоначальной неопределенностью постулатов и форм любой организации и необходимостью уточнений в период ее становления [9]. Однако это не отменяет предыдущего соображения: устав играл важнейшую роль в манифестировании организации как таковой.

Таким образом, главный документ пионерской организации стал в 1920-е годы самоцелью; в 1930-е и последующие годы редакторская инициатива комсомольских работников значительно снизилась, устав правился приблизительно один раз в десятилетие. Однако же любые, даже самые незначительные изменения, вносимые в устав, как я постараюсь показать ниже, отражали смену идеологических и педагогических приоритетов пионерских работников.

В Уставе можно выделить особые клишированные фрагменты. Они появились уже в первом Постановлении (май 1922 г.) и затем стали неотъемлемой частью любой редакции. Эти устойчивые тексты имели особые жанровые наименования обещание, призыв (или девиз, лозунг), законы и обычаи пионеров. Они составляли собой «словесное ядро» устава, их можно назвать «текстами в тексте». В них в лаконичной форме изложены основные идеологические принципы организации, ее система ценностей и приоритетов. Та же система ценностей рассредоточена по всему уставу в пространных идеолого-педагогических сентенциях и постулатах, но именно в этих жанрах она заключена в жесткую форму.

Их тиражирование было более множественным и разнообразным, чем распространение остального текста устава. Они отдельно воспроизводились в массовых изданиях: брошюры, периодика, справочные календари, детские энциклопедии, наглядная агитация и т.п.. Отдельные части этих текстов становились заглавиями книг, названиями сборов, заголовками стенгазет и заметок в пионерской периодике. Лаконичность этих текстов сделала их удобным материалом именно для наглядной агитации, ведь многословность всего устава и сложность его языка для детского восприятия такой возможности не давали:

Красочные плакаты с текстом Обещания, с перечнем пионерских законов, с обращением XVI съезда ВЛКСМ к пионерам должны составлять обязательную деталь в оформлении пионерской комнаты. А в традицию пионерской дружины должно войти правило заканчивать пионерские линейки провозглашением пионерского девиза [10].

В отличие от остального содержания устава (предназначенного для ознакомления пионерских функционеров), именно эти тексты непосредственно использовались в ритуалах (прием в пионеры, пионерские линейки, пионерские сборы) и в ритуализованнном этикете организации (пионерское приветствие). Рядовые члены пионерской организации могли быть незнакомы со всем содержанием уставных документов, но обязательно должны были знать эти тексты. Установка на такое выборочное использование уставного текста давалась в методической литературе еще в двадцатые годы и сохранилась на протяжении всего существования организации: «Положение – документ, в целом адресованный взрослым – вожатым, учителям, пионерским и комсомольским работникам. Торжественное обещание, Законы пионеров Советского Союза – это адресовано ребятам» [11].

При ритуальном использовании эту группу текстов старались воспроизводить без каких-либо изменений (сокращений, дополнений), в полном соответствии с последним опубликованным Положением. Более того, искажение этих текстов считалось недопустимым, что объясняется их особым семиотическим статусом среди остального уставного текста, и - шире - всей пионерской словесности. Им присваивалось значение не просто уставных текстов, а текстов, наделенных повышенным (сакральным) смыслом, текстов, скрепляющих организацию в единое целое и являющихся залогом ее существования. Такое понимание этой группы уставной словесности появилось уже в 1924 году: в составе решений VI Всероссийского съезда РЛКСМ (12-18 июля 1924 г) содержалась резолюция «Об организационном строительстве деткоммгрупп», в которой комсомольские лидеры сетуют на недостаточную работу среди пионеров и, в частности, отмечается:

Элементы символики, внешние знаки и особые Законы и обычаи, введенные еще V съездом для воздействия на детей, опираясь на их естественные запросы и психо-физиологические особенности, в процессе работы затушевывались или совсем игнорировались и комсомольцами, и руководителями, не уяснившими себе их значения. Необходимо сохранение всех введенных форм революционной символики и их абсолютное единство для всех пионеров СССР. Такими являются: а) единое название – Детская коммунистическая организация юных пионеров имени Ленина; б) «единые Законы и обычаи»; в) единые формы пионеров и красный галстук-косынка (обязательно); г) «единые значок», салют, «девиз» и «Торжественное обещание» [12] .

Придание этим текстам особого статуса сохранилось на протяжении всей истории Всесоюзной пионерской организации. К примеру, в последней редакции Положения о Всесоюзной ордена Ленина пионерской организации имени В.И.Ленина (Утверждено Бюро ЦК ВЛКСМ 17 марта 1967 года) значится: «Основные цели организации, ее требования к каждому пионеру выражены в «девизе», «Торжественном обещании» и «Законах пионеров Советского Союза» [13]. За самидесятилетний период существования пионерской организации каждый из этих жанров претерпел определенную эволюцию. В рамках этого сообщения я ограничусь лишь некоторыми наблюдениями над Законами пионеров [14].

Редактирование Законов пионеров осуществлялось либо добавлением/изъятием, либо заменой как целых положений, так и отдельных формул.

Первое осмыслялось пионерскими работниками как требование времени, выражающее насущные идеологические и воспитательные потребности. Позволим себе в качестве примера лишь одно свидетельство. В журнале «Пионер» в 1987 году приводится следующее рассуждение:

Среди Законов юных пионеров, принятых в феврале 1929 года, был такой: «Пионеры – достойные члены своей организации, никогда и нигде не ругаются, не хулиганят, не курят, не пьют». Шли годы, крепла организация, все пионеры теперь учились в школе, читали книги, занимались спортом. И не было нужды оговаривать, что пионер не может ругаться, хулиганить, пить или курить. Все было ясно и так. Этот пункт сняли из Законов юных пионеров [15].

Далее в заметке - рассуждение о заново возникшей проблеме – курении пионеров. Любопытна педагогическая идея о существовании «золотого века», во время которого нет нужды формулировать некоторые законы, они и так общеприняты и всеми разделяемы – в этом проявляется мифологизирующая роль таких квазиисторических описаний пионерских текстов. Другая примечательная черта этого текста – неопределенно-личное значение глагола сняли. Составители законов не называются, они представлены как неопределенная сила, фиксирующая объективные изменения в жизни пионерской организации. Соответственно и текст законов имеет если не мистическую природу, то, по крайней мере, умалчиваемое и таинственное происхождение, как доисторические скрижали.

Остановимся на самых показательных изменениях в Законах пионеров, которые становятся очевидными при статистическом обсчете словоформ, употребленных в текстах всех редакций Законов, и анализе их сочетаемости. Но коротко о неизменном. Наибольшее количество словоупотреблений приходится на слово пионер – это субъект действия в каждой формулировке Законов. Вот, например, как выглядела редакция 1923 года:

Пионер верен делу рабочего класса.
Пионер—младший брат и помощник комсомольцу и коммунисту.
Пионер—товарищ пионерам и рабочим ребятам всего мира.
Пионер трудолюбив, настойчив.
Пионер смел, честен и правдив (его слово как гранит).
Пионер здоров, вынослив, и никогда не падает духом.
Пионер стремится к знанию. Знание и уменье – сила в борьбе за рабочее дело.
Пионер свое дело делает быстро и аккуратно [16].

Вера, любовь и преданность

Первый закон в самых ранних редакциях 1922 года начинается с сочетания верен рабочему классу и коммунизму. [17] В редакции устава, вышедшей после VI съезда РЛКСМ (12--18 июля 1924 года), эта формула заменяется на дело рабочего класса и вносятся заветы Ильича [18]. Именно в это время начал формироваться образ «дедушки Ленина» [19], а форма «Ильич» акцентировала семантику родства в отношения вождя и пионеров, обычно как отношения «дедушка-внуки», поэтому же распространенным было одно из перифрастических наименований пионеров – внуки Ильича (октябрят – внучата Ильича). В 1929 году дело рабочего класса меняется на дело коммунизма: тем самым идеология социальной группы сменяется партийной идеологией. А заветы Ильича - на заветы Ленина, что связано с новыми обертонами в преподнесении образа Ленина и расстановки сил Ленин-Сталин.

К 1939 году верен заменяется на Пионер горячо любит Родину, Коммунистическую партию. Эта замена объясняется окончательным утверждением спаенности государства и партии. Она сохраняется и в последней редакции 1967 года: Пионер предан Родине, партии, коммунизму.

Работа и труд все перетрут

Второе по значимости место занимает тема труда. С одной стороны, она связана с наличием таких формул как рабочий класс, рабочие дети, рабочее дело. Тем самым задаются классовые границы в социальной ориентации пионера. С другой стороны, слова работа и труд формируют смысловое поле «трудовая деятельность» самих пионеров, а высокая частотность их употреблений свидетельствует о приоритетном значении труда для идеологической платформы пионерской организации. Особое пристрастие к труду приходится на период с 1929 по 1939 год.

Изменения в сочетаемости слов, обозначающих трудовую деятельность, отражают изменения в области педагогики трудового воспитания и партийных установок. Если в 1920-е годы трудолюбив сочиняется с указанием такой черты характера пионера как настойчив, и тем самым демонстрируется связь труда и усердия в его выполнении, то в конце 1920-х и в 1930-е годы заметно, как акцент смещается на социальные и идеологические характеристики труда: общеполезная работа в школе и вне школы, в Советах, профсоюзах, кооперации, трудовая дисциплина, коммунистическое отношение к труду. С появлением таких явлений, как социалистическое соревнование и ударничество, составители устава в 1931 году помещают их в законы пионеров: Пионер за большевистские темпы и качество, за коммунистическое отношение к труду. Пионер – активный участник социалистического соревнования и ударничества. В редакции 1939 года в соответствии все с той же идеей государственности формулируется новый контекст трудовой деятельности: для блага Родины всякий труд почетен. Перечисленные факты свидетельствуют о чуткости реакции пионерских функционеров – писателей законов – на политические перемены в стране.

В послевоенное время значение труда для пионерской идеологии снизится, и заявление пионерского трудолюбия станет более лаконичным и одновременно менее специфичным: настойчив в учении, труде и спорте.

Дети, друг, товарищ

Следующая частотная группа слов связана с наименованием самих пионеров и их сверстников. Слово дети появляется в Законах 1924 года и сохраняется во всех последующих редакциях вплоть до последней. Именно с этого года оно входит в состав растиражированной формулы: «Пионер - всем детям пример». Противопоставление пионеров и остальных детей, или, как называли последних в двадцатые годы, «неорганизованных ребят», - ключевая установка пионерской организации. Пионеры мыслятся в законах пионеров, как особые дети, обладающие по отношению к остальным повышенным статусом и патронажными функциями – организует окружающих детей и участвует с ними во всей окружающей жизни. Это пионерское умение пионера организовать всех и вся зафиксировалось в стереотипии изображения характера всякого пионера-героя:

Много дел появилось у отрядного председателя. «Пионер – всем пример»,- любил говорить он своим товарищам и неустанно боролся за то, чтобы каждый, кто надел красный галстук, был настоящим юным большевиком. «Учиться только на «хорошо» и «отлично», - сказал Павлик на очередном сборе, и все пионеры по-ударному, как тогда говорили, взялись за науки [20].

Кроме руководства сверстниками, «законным» пионерам не чужды и дружеские чувства. В самых первых редакциях 1922 года в друзьях пионера числятся только члены пионерской организации или комсомольцы: друг и брат всякому другому пионеру и комсомольцу. Этот очевидный перегиб в искусственном отборе потенциальных друзей был исправлен уже в Организационном положении 1923 года: товарищ пионерам и рабочим ребятам всего мира. Вплоть до рубежа 1920-1930-х годов было особо акцентировано отрицание национальной розни, пионеры - товарищи детям рабочих и крестьян всего мира, всех народов – утверждается в редакции 1929 года.

Для того, кто был в 1920-е пионером, интернациональные идеи подавались очень по-разному, менялись почти каждый год (а там уж и дети вырастали). Достаточно взглянуть в материалы главного рупора пионерской идеологии (через который тоже транслировались Законы пионеров) - «Пионерскую правду», подписчиками которой были тысячи детей. 19 ноября 1927 года в газете вопрошают: «Помнишь ли 3 закон?» и ниже читаем:

Что сделали пионеры, чтобы закрепить связь, которую они установили с детскими организациями. Написали ли наши отряды о своих достижениях и опыте работы к 10 годовщине Октября, помогают ли они разоблачить ложь, распространяемую за границей, о том, что нам так плохо живется, что мы не двигаемся вперед, а идем к гибели.

А через два-три года в «Пионерской правде» днем с огнем не сыщешь ничего о переписке с заграничными друзьями. Разве что о недопустимости национальной розни между братскими советскими народами. Ведь в 1931 году пионеру приписывается иного типа интернационализм, так сказать, внутренний: пионер борется против национальной розни и вражды. Пионер – товарищ пионерам и рабоче-крестьянским детям всего мира [21]. В эти годы, как известно, осуществлялась кампания по созданию интернационального государства с равными правами для всех национальностей и народностей, но к середине 1930-х годов она закончилась, и вместе с ее окончанием было изъято положение о национальной розни. Дети братских народов СССР слились в единую семью, пионерские частушки против антисемитизма стали неактуальны, а интернационализм к 1939 году распространился за территорию СССР: Пионер — товарищ и друг детям трудящихся всего мира, а в послевоенное десятилетие даже и классовые границы будут разрушены – в 1957 году пионер дружит с детьми всех стран мира. Впрочем, в редакции 1967 года классовая ограниченность вернется на прежнее место в прежнем объеме: друг пионерам и детям трудящихся всех стран – это возвращение очевидно связано с политикой холодной войны. На приведенных примерах хорошо видно, как классовый подход постепенно мутировал в сторону слияния внутриклассовых групп: дети рабочих и крестьян - рабоче-крестьянские дети - дети трудящихся.

С концептом дружбы в Законах тесно связано понятие братства, родства. Через идею братства формулируется преемственность партийных поколений (коммунисты - комсомольцы - пионеры). В ранних редакциях утверждается их дружеское и родственное равноправие: друг и брат всякому другому пионеру и комсомольцу коммунизм. А в последующих редакциях до 1929 года отношения задаются как отношения подчиненности и преемственности: младший брат и помощник комсомольцу и коммунисту. С 1957 года преемственность ограничивается только комсомолом: он <пионер -С.Л.> готовит себя к вступлению в члены ВЛКСМ.

С 1929 года в последующих редакциях пионер помогает не старшим товарищам, его идеологическим вожатым, а трудится на престижных объектах социалистического строительства: колхоз, совет, профсоюз, кооперация и пр. Конкретные поля деятельности пионера складываются по преимуществу из политически значимых понятий: помогает трудовым собратьям в строительстве коммунистического общества, помогает поставить природу на службу социализму, и лишь в отдельных случаях общенравственные, в частности, помогают слабым, помогают старшим.

Борьба за знания

К ключевым концептам пионерских законов относится и «борьба», она сочетается со словами, описывающими политические явления общего порядка: борьба за рабочее дело, борьба за коммунизм», борьба за свободу и процветание Советской Родины или конкретно-политические явления, например, борьба за урожай в 1939 году. Причем в нескольких случаях борьба за рабочее дело/коммунизм входит в состав положения об учебе. Во всех довоенных редакциях учеба определяется через слово «знание», в половине случаев употребления совместно с «умением»: знание и умение. В редакциях двадцатых годов описывается стремление пионера учиться безотносительно к учебным предметам: Пионер стремится к знанию. Знание и уменье – сила в борьбе за рабочее дело или позже Пионеры стремятся к знанию и помогают учиться другим. В 1931 году область учебных занятий сужается до технических: Пионер стремится овладеть техническими знаниями. Знание и умение - сила в борьбе за рабочее дело. В 1939 году устойчивая формула предыдущих редакций знание и умение - сила для выражения значимости дополнится эпитетом: Пионер помнит: знание - великая сила в борьбе за коммунизм. Он учится упорно и терпеливо. Характеристика учебного процесса за счет качественных наречий (упорно и терпеливо) сменится в следующей редакции 1957 года на менее энергичное - прилежно учится. В последних редакциях учеба пионера поставлена либо в ряд волевых и этикетных качеств (дисциплинирован и вежлив), либо в ряд с другими видами деятельности: Пионер настойчив в учении, труде и спорте.

Таким образом, формулировки законов отразили новое отношение к учебе в воспитательных концепциях. Если в 1920-1930е – учеба была частью пионерской пропаганды (учатся не просто дети, учатся именно пионеры), то в послевоенное время в Законах пионеров ее нет, так как учебная деятельность в программе пионерской организации целиком стала связываться со школой и классом, а не с пионерским отрядом и звеном.

Свидетельством того, что учеба вышла из-под «юрисдикции» пионерских работников, служит и следующий факт: в первых редакциях устава отдельно от текста законов приводился так называемый «железный закон юных пионеров»: Буду стремиться всегда, везде, где возможно, ~ получить знания для того, чтобы употребить их на пользу трудящихся. К 1928 году «железный закон» перестают помещать отдельно, положение о знании-силе становится одним из многих.

Устав и пионерская словесность

Уставные тексты стали только одним из способов формульной фиксации пионерской идеологии, другим способом преподнесения идеологических постулатов была пионерская словесность и литературная продукция. В какой степени ориентировались взрослые авторы пионерской литературы именно на формулировки Устава, сказать сложно, так как идеологическая программа пионерской организации была общеизвестна. Но то, что в пионерской литературе прослеживается связь (осознанно это авторами или нет) с положениями Устава, очевидно: герои пионерской литературной продукции действуют в соответствии с идеологическими постулатами обсуждаемых здесь Законов пионеров.

Приведу примеры пионерских сюжетов, иллюстрирующих некоторые положения Законах пионеров [22].

Пионер - охраняет здоровье свое и других. Он не ругается, не курит и не пьет. Встает рано утром, тщательно умывается, занимается физкультурой (1928).

В сценке «Наши папаши» [23], предназначенной для пионерского самодеятельного театра, пионер Ванюшка конфликтует с отцом из-за его пьянства и прогулов, в финале Ванюшка одерживает победу - отец исправляется.

Пионер организует окружающих детей и участвует с ними во всей окружающей жизни. Пионер—всем детям пример (1924).

Герой таких произведений в начале сюжетного действия часто является идейным противником пионеров. В ходе действия пионерам удается привлечь бунтующего героя на сторону пионерской организации. Закономерно, что наибольшее распространение этих сюжетов приходится на 1920-е годы - время становления пионерской организации [24].

Сюжеты, естественно, могут иллюстрировать и несколько положений сразу. Например, в рассказе «Товарищи», опубликованном в «Пионерской правде», повествуется о пионерах, участвующих в спортивных соревнованиях, каждый из участников стремится к победе: «они ждали сигнала преподавателя физкультуры, чтобы рвануться вперед - к победе», но один из участников падает в овраг, его товарищ принимает решение помочь и сходит с дистанции. Этот сюжет связан с двумя положениями Законов 1967 года:

Пионер настойчив в учении, труде и спорте.

Пионер – честный и верный товарищ, всегда смело стоит за правду.

Выходили специальные издания, в которых рядом с формулировкой Закона пионера помещался список пионерской литературы, этому закону соответствующей [25].

Таким образом, то, что пионер выучивал при вступлении в организацию, постоянно подкреплялось в коллективной ритуальной практике (пение песен, декламация стихотворений и рассказов и пр.) и индивидуальном чтении.

При этом в каждом жанре пионерской литературы и словесности идеологическая концепция организации объективировалась различными художественными способами. Способы реализации идеологических значений, кроме того, зависели и от функциональной специфики текста. Афористические тексты (девизы, речёвки) максимально аккумулировали идеологические клише и приближались в своей функциональности к уставным текстам. А в песнях, жизнеописаниях пионеров-героев, пионерской «малой» драматургии те же идеологические постулаты эксплицировались в сюжетах, характеризующихся специфическими пространственно-временными признаками, системой персонажей и топикой, формирующей образность в соответствии с изменяющимися во времени идеологическими ориентирами пионерской организации и, шире, коммунистическими идейными ценностями.

Вместо заключения

Предпринятый анализ Законов пионеров позволяет по-новому взглянуть и на рецепцию пионерской идеологии. Становится очевидным, что нельзя обобщать опыт пионеров, в 1931 году вступивших в организацию и в 1974 году. Они жили в совсем разных «информационных полях». Конечно, уставные тексты не были единственным источником знаний о мире, но все ж таки и не последнюю роль играли в формировании мировоззрения детей.

С той скоростью, с которой менялись идеологические ориентиры в 1920-30-х, не сравнятся незыблемые формулировки последних 25 лет пионерской организации. Что осталось в воспоминаниях от пионерской суеты 1920-х, а что от вялой стабильности 1970-х? Как в национальной школе, говоря словами советского времени, «шла работа по выполнению 3 закона»? Как пионеры, к примеру, Архангельской области «реализовывали в жизнь смычку города и деревни», сформулированную в 5 законе? Такой сфокусированный анализ позволит избежать малообъяснительных метафор «идеология/мифология пионерских масс» и многое прояснить в общности/разности ностальгических дискурсов.

[*]

[1] Из ранних назову наиболее, с моей точки зрения, наиболее любопытные: С. Шведов Сталинский букварь и воспитание советского человека // Сюжет и время. Сб. научных трудов к семидесятилетию Г.В. Краснова. Коломна. 1991. С. 56-61; В.Притуленко Адресовано детям //Кино: политика и люди (30-е годы). М., 1995. С. 100-110.

[2] Хотя, к слову, «пионерские книжки» о пионерах-героях и методички пионерских лагерей планомерно (!) уничтожаются библиотекарями. Как мне антинаучно объясняли в питерских районных библиотеках: «Это теперь не модно».

[3] Образцовыми исследованиями такого типа можно считать работы М.В.Ромашовой, см., в частности: М.В.Ромашова Репрезентация советского детства в мемуарной литературе рубежа XX и XXI вв. //Вестник Пермского университета. Вып. 5. История. Пермь, 2005. С.56-65 и др. ее работы.

[4] Такой же лакуной является изучение и других детских организаций в СССР. Ни скаутинг, ни коммунарское движение, ни подпольные молодежные организации ни разу не привлекали внимание кого-нибудь, кроме педагогов и специалистов по отечественной истории (но, увы, не истории повседневности).

[5] Назову лишь некоторых отечественных исследователей, плодотворно работающих в этом направлении: Е.В. Лярская, Ю.Г.Салова, Г.Н.Кондратюк, Е.Р.Пономарев, А.В.Чащухин и др.

[6] Любопытнейшие сведения о том, как организовывалась детская повседневность на заре возникновения пионерского движения можно обнаружить в «хронокартах», в которых сами дети пионерского возраста фиксировали свои каждодневные занятия. Не менее интересны педагогические комментарии этих «хронокарт», в частности, комментарии А.Гельмонта по поводу детской занятости на общественной работе и по дому. См. об этом: А.Гельмонт Бюджет времени пионера и школьника. М. 1933.

[7] См. например: http://site-nostalgy.narod.ru; http://www.76-82.ru; http://www.just-so-site.com и др.

[8] Организационное положение и другие инструктивно-регулирующие документы перепечатывались не только в центральных издательствах, но и в региональных, по большей части в виде брошюр с однотипными названиями: «памятка пионера», «юные пионеры», «юный пионер». Например, Юные пионеры (на обл. загл.). Организационное положение детской коммунистической организации юных пионеров имени т.Ленина. 3-е изд-е. Симферополь, 1925; Юные пионеры. Самара, 1925; Памятка юного пионера. Симферополь, 1925; Памятка пионера. Иркутск, 1929; Памятка пионера-школьника. М., 1928; Памятка пионер-работникам, пионерам и школьникам. Волоколамск, 1933 и мн. мн. др.

[9] Сходная ситуация сложилась и при создании уставов других советских организационных новообразований. Например, столь же кропотливую работу над текстом военных уставов вели уставные комиссии Всероссийской коллегии по организации и управлению Рабоче-Крестьянской Красной Армии в 1918--1920, создавая первые уставы РККА, и затем в 20-е годы (вплоть до 1929 года), когда с учетом опыта Гражданской войны велась и была закончена планомерная работа над созданием большинства военных уставов Красной Армии..

[10] Книга вожатого /Сост. В. А. Таборко. М., 1972. С.24.

[11] Книга вожатого /Сост. В. А. Таборко. М., 1972. С.22.

[12] Цит. по Товарищ комсомол 1918-1968. Т.1. М., 1969. С.172.

[13] Цит. по Книга вожатого /Сост. В. А. Таборко. М., 1972. С.22.

[14] Полный анализ изменений во всех названных жанрах устава см. http://footnote.myxomop.com/pionery/ustav.pdf

[15] Пионер. 1987, № 9. С.16.

[16] Юный пионер. М., 1924. С.55.

[17] Здесь и далее, чтобы не загромождать текст, я не стану приводить точные страницы цитирования. Помимо названных в сноске 8, были использованы: Сборник документов ЦК ВЛКСМ о работе Всесоюзной пионерской организации им.В.И.Ленина. М., 1958; Товарищ. Спутник пионера на 1967/68 учебный год. М., 1967; Документы ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ о работе Всесоюзной пионерской организации им. В.И.Ленина. М.,1970; Всесоюзная пионерская организация им. В.И.Ленина. Документы и материалы /Общ. ред. А. В.Федуловой /Сост. В. Д.Шмитков. М.,1981.

[18] Аналогичная замена будет сделана и в призыве, и торжественном обещании.

[19] Подробнее об этом см. в: С.Г.Леонтьева, М.Л.Лурье, А.А.Сенькина Два великих дедушки // «От… и до…». Юбилейный альманах в честь Е.В.Душечкиной и А.Ф. Белоусова. / Сост. С.Г. Леонтьева, К.А. Маслинский. СПб., 2006. С. 11-36.

[20] Е.Смирнов Павлик Морозов // Дети-герои. М., 1961. С.65.

[21] Хотя «заграничный интернационализм» и формулируется, на поверку в центральной пионерской печати он выражался только в солидарности с антифашистами, а о дружбе между детьми (переписке, сборе денег и пр. проявлениях международных связей, популярных в 1920-е годы) публикаций было значительно меньше.

[22] В качестве материала использованы сюжетные произведения различных жанров, опубликованные в пионерских серийных изданиях: «Библиотека юного коммунара», «Библиотека юного ленинца», «Библиотека юного пионера» и пионерской периодике «Пионерская правда», «Ленинские искры», «Затейник».

[23] Сценка опубликована без подписи автора в журнале «Затейник» в 1931 году ( №5. С.36-39).

[24]Назовем только несколько примеров этого сюжета: С.Ауслендер Будь готов. М., 1924; С.Лопатина Как Степка беспризорный пионером стал. М.,1925; П.Яльцев Галстук пионера. М., 1925; А.Ясный Ю.Юм Повесть о красном галстуке. М., 1925.

[25] В помощь учителю и старшему вожатому. Казань. 1961.

Версия для печати