Детские игровые утопии, или игра в страну-мечту

С. М. Лойтер

Игры эти никогда ранее никем не изучались и не отмечались. Их отсутствие в исследовательском поле объясняется тем, что они относятся к играм-импровизациям незрелищного типа. Они не могли быть записаны в момент разыгрывания, исполнения, ибо были известны только самим участникам игры, для которых это был импровизированный «театр для себя», тайная жизнь «как будто», без свидетелей, без зрителей, без внешнего перевоплощения (костюм, декорации). Такая игра, как правило, воспроизводится ретроспективно самими ее участниками, когда они становятся взрослыми. Она воссоздается «в зеркале» автобиографии как область детского художественного творчества, точнее детского мифотворчества.
Речь идет об играх, основанных на детском мечтательстве, «мечтательной форме воображения», которая, по словам Л.С. Выготского, становится предпосылкой «утопических построений … с ясной установкой на то, чтобы построить фантастический образ, относящийся к будущему».

Материалом для изучения таких игр явились:

1. воспоминания, дневники, эссе;
2. автобиографические повести о детстве;
3. собственно детская литература;
4. тексты «письменного фольклора» нескольких видов – сохранившиеся тетради 1980-х годов, воссозданные по памяти письменные схематичные описания игр сегодняшних 20-22-летних, краткие ответы на вопросы с названием вымышленной страны;
5. письма.

Детская игра в страну аккумулировала в себе специфическую функцию мифа – моделирование, имеющее целью создание новой реальности со своей картиной мира. Игра-миф, потому что она основана на мифологической логике, чей познавательный и преобразующий пафос «подчинен гармонизирующей и упорядочивающей целенаправленности» (Е.М. Мелетинский). Уникальность вымышленных утопических стран состоит и в том, что они синтезируют упорядочивающее начало, с одной стороны, и высочайшую степень произвольности и свободы, инверсию социальных ролей и норм, с другой. Основанные на творческой переработке книжного по преимуществу опыта, книжных и жизненных впечатлений, комбинировании их и построении на их основе воображаемой действительности, детские страны-мечты являются в то же время странами веселой небывальщины.

Во-первых, это тайная игра, известная только самим играющим, засекреченная, закодированная, тщательно скрываемая от взрослых и нередко возникавшая из оппозиции к ним и желания жить тайно от них.

Во-вторых, это игра, протяженная во времени, длящаяся недели, месяцы, а иногда и год-два (протяженность во времени отражает иногда сопровождающая игру атрибутика – карты, схемы, рисунки, тексты) .

В-третьих, игра не коллективная, а камерная, нередко индивидуальная; в ней небольшое количество играющих – от одного до трех, и это очень родственные, близкие по интересам «единомышленники», среди которых преобладают дети в возрасте 7-11 лет; и проходит она скрыто от постороннего глаза.

В-четвертых, создателями, «авторами» игры оказываются дети, обладающие богатым воображением и непременно – большим ли меньшим книжным опытом, по преимуществу это те, кто во взрослой жизни реализовал себя в творческом труде (писательстве, искусстве, науке).

В-пятых, одна из особенностей детских игровых утопий – их общечеловеческий, а не национальный характер. Именно это имел в виду английский психолог Джемс Селли, когда еще в начале века писал о пристрастии детей всего мира создавать силой своего воображения удивительные мифы и предлагал составить «сравнительную мифологию хотя бы для того, чтобы посмотреть, в какие места на земле и во вселенной детский ум способен помещать сказочные существа». Разумеется, игры-утопии детей разных народов и стран обретают определенную национальную окрашенность.

Наконец, в преобладающем большинстве это игры городских детей.